Я не помню это место.
Я никогда не была здесь.

Это... лес? Земля?
Он... так не похож на аккуратные, чистые парки, по которым я иногда прохожу. Как давно сюда не ступала нога человека? Листва здесь повсюду, ее никто не убирает. Темно-зеленая трава покрывает дорожки, неутоптанная, свободная. Казалось бы, это место прекрасно, но я ощущаю... тревогу. Мне страшно здесь находиться. Мне страшно, но не за себя.

Я бреду через тенистые аллеи мимо старых деревянных скамей. Почему я одета в свою броню, ведь здесь так тихо и мирно? Почему я так боюсь обернуться?

- Ну, знаешь... Естественно беспокоиться за тех, кто тебе дорог, капитан.
Это его голос. Мне кажется, я слышу его вдалеке.
Но это место не похоже на Вермайр. Аленко снился мне часто после своей смерти, но он всегда был там, на планете-саду, где погиб.

Я здесь не просто так. Я кого-то ищу. Кого-то, кто прячется между деревьев. Я знаю, что он здесь, но я не вижу его, и не знаю, зачем мне нужно найти его. Мне страшно, но не за себя. За того, кого я пытаюсь здесь разыскать. За того, кто где-то там, вдалеке, скрытый за деревьями, нуждается в помощи.

Я срываюсь на бег, но впереди нет ни света, ни человеческой фигуры. Только темные силуэты деревьев, и редкие скамьи, усыпанные палой листвой. В тени она кажется черной, как пепел. Я бегу, но медленно, как будто воздух вокруг обрел плотность воды. Я высматриваю его впереди, но я все еще одна.

- Иди к Эшли. Ты знаешь, что это правильный выбор.
Это его голос, но не Кайден потерялся в этом лесу. Моя память часто играет со мной шутки. Я столько раз проигрывала эту фразу в голове, что она будто выжжена в сознании.
- Я ни о чем не жалею.

Почему именно сейчас?
И кого я пыта...

***

Джейн вздрогнула и проснулась, чувствуя, как на голову льется горячая вода. Она сидела на полу душевой кабины, прислонившись спиной к белой кафельной стенке.
Дожились. Засыпать в душе, разомлев от горячей воды после бессонной ночи в борьбе с тяжелыми мыслями. В последнее время Шепард спала мало, но если спала, то...
Засыпать одетой на три-четыре часа в сутки от того, что организм перестает справляться с нагрузкой, подкрепляемой стойкой бессонницей... вряд ли можно назвать отдыхом. Но уже несколько недель это большее, на что соглашалось ее сознание, напоминающее сейчас туго натянутую пружину, если в ход не шли таблетки, принимаемые редко, когда уже не оставалось других решений. Еще на Нормандии, медсостав в лице и доктора Чаквас, и гораздо более настырного по части ответственности за состояние пациента, Мордина, рекомендовали ей легкое снотворное, но таблетки - не панацея, и ими точно нельзя злоупотреблять.
Эти сны - еще не кошмары, но уже и не то, что можно назвать приятными сновидениями. Нечто среднее, непонятное, странно-настораживающее. С похожим чувством оглядываешься, идя с пистолетом через темный коридор заброшенного исследовательского комплекса, чувствуя кожей, что сзади кто-то есть. Слишком часто догадки верны.
Еще можно списать все на усталость. На стресс и чувство вины - десяткам тысяч ни в чем не повинных батарианцев не легче от того, что их смерть отсрочила тотальный галактический геноцид. И Шепард не легче. Оправданная вина - вина, как ее ни называй. На последствия от их локальной войны с Коллекционерами... на гражданке все воспринимается иначе. Все становится... сложнее.
Сражаться с гетами было сложно.
Сражаться с Коллекционерами - сложнее.
Но ничего не могло сравниться с просиживанием в четырех стенах, без связи с внешним миром, без контакта с друзьями, распущенными с Нормандии. Опасаясь связи с Цербером, Альянс оборвал все контакты с бывшими компаньонами, с бывшей командой. С дорогими ей людьми, и не только людьми.

Вентиль вниз - шум воды стих, оставив равномерное, гулкое "кап-кап", резонирующее от стерильно-белого кафеля.
Тихо.
Воздух вокруг стремительно холодеет.
Шепард обняла себя руками и вздохнула.
Томительное ожидание - вот, что было хуже всего в такой жизни. Она была бы раза провести здесь, на Земле, отпуск, на время забыться, дать отдохнуть телу и разуму. Но не так. Не ожидая опасности. Не чувствуя, как над головой чернеет тень Жнецов, как тишина становится все более угрожающей. Не срываясь на крик в пустоту, перед людьми, которые не желают слушать и верить в то, что им всем нужно готовиться защищаться. Джейн понимала их (о, как бы ей самой хотелось в это не верить), но не могла не злиться. Особенно сейчас, перед последним слушаньем, заранее зная, что все останется как прежде.

Соберись.

Из зеркала напротив смотрела смуглая рыжая женщина, странно худая и уязвимая без униформы Альянса, с кругами под глазами, которые еще не успели скрыть известные каждой представительнице несправедливо, судя по Шепард, называемого слабым, пола, хитрости. Смотрела спокойно, серьезно, и очень устало.

Нужно идти дальше.
Даже если они не послушают - ты обязана быть готова к тому, что светлый и красочный карточный домик из самообмана и иллюзий, который они так упорно выстраивают, рухнет. И выстоять, когда это случится.
Отложив полотенце, Джейн потянулась за одеждой.

Отражение изменилось за считанные минуты: под жестковатой на ощупь тканью и родной символикой Альянса скрылось все: тоска, злость, тревога, сожаления и недосып. Красно-рыжие волосы - привычная пышная шапка, зеленые глаза без красных, лопнувших сосудов, худоба деликатно смазана ровными линиями формы. Что ни говори, а аккуратный синий шел ей куда больше черно-белых цветов "Цербера". Джейн невесело улыбнулась себе в висящем над раковиной зеркале (Улыбка - залог хорошего дня, говорите? Посмотрим.)

Стук в дверь сопроводили два приглушенных слова, которые она не слышала с момента спуска на Землю. Джейн двинулась к двери на автомате, на ходу оправляя воротник форменной рубашки. Ощущать себя отрезанной
Для среднестатистической внешности женщины, Шепард никогда не жаловалась ни на рост, ни на недостаток физической силы - удар у нее был поставлен еще с первых лет службы, ровно настолько, чтобы справиться с шайкой бандитов, не беря в руки оружия, и ей редко приходилось задирать голову, чтобы взглянуть кому-то в лицо (не считая некоторых знакомых инопланетян). Незнакомый мужчина инопланетянином не был, что ставило его в ряд тех редких людей, которые в самом буквальном из смыслов смотрели на нее свысока.
К внушительному росту в комплекте шли достойные спортсменов-бодибилдеров мускулы, простодушный взгляд, и пара военных жетонов, болтающихся на цепочке. Солдат Альянса, уж точно не случайный гость. К ней такие не захаживают в принципе. Следовательно, прислан верхушкой, и не просто так.
- Вам не следует называть меня по этому званию, солдат, - с полушутливой строгостью и привычной, собранной ноткой, сказала Шепард. Капитан без корабля - это даже звучит трагично... не говоря уж о том, что само звание - скорбное напоминание о том, что она... не на своем месте. Оттенки шутки в ее голоса быстро стушевали ненужную горечь. Пусть Шепард никогда не научится использовать самоиронию как щит, за которым можно спрятаться, если другие защитные механизмы дают слабину, она умеет закрываться по-своему.
- Сейчас просто Джейн Шепард. Здравствуйте.
Она протянула смуглую руку - пусть ее знают по имени, это не повод не представляться по форме.

С момента депортации на Землю Джейн говорила через электронные средства связи только с матерью - по специальному разрешению, выбитому Андерсоном. Единственный "разрешенный законом" контакт по экстранету ввиду связей и "Цербером", шесть самых неловких минут за три десятка лет жизни. Было все: и обманутые ожидания, и родительское разочарование, что самое худшее, выданные только тоном голоса. Никаких упреков... ничего, кроме смертельной горечи в тоне. Были новости - от того же Андерсона - о друзьях с других планет. Были новости о том, как ведутся дела, и каковы ее шансы на овобождение. Черт, они даже гуляли - все с теми же "особыми разрешениями", чтобы была возможность ощутить себя "все еще" свободной. Пока не вынесено окончательное решение, она все-таки не гниет в тюрьме, и адмиралы Альянса и Комитет проявляют понимание...
Но сейчас был только космопех-сопровождающий (на Голгофу?) и прочно прилипший ко лбу статус "заключенная", вряд ли за эти недели ощущающийся так остро.

Шепард повела плечом и кратко вздохнула.
- Я предпочла бы узнавать о таких вещах заранее. Что ж, провожайте, - снова дружелюбно, полушутливо. Этот парень уж точно ни в чем не виноват, чтобы едкими аналогиями высказывать свое недовольство и положением, и отрезанностью от остального мира.
Быть подготовленной (даже не какими-то материальными средствами, просто морально) к трудностям - всегда было ее всем. Воздухом в ее легких. Ощущать себя беспомощной - самый длинный путь к выживанию, а сейчас Джейн была близка к тому, чтобы ощущать себя именно так.
От "заключенной" до "военной преступницы" - путь короток. От этого момента до того, как намеренно закрывающее на опасность глаза встретятся со Жнецами... дай бог, чтобы он был долог. Джейн закрыла за собой дверь, и, поравнявшись с Джеймсом, быстрым, уверенным шагом, пошла по коридору к длинной лестнице. Непринужденная и спокойная.
Тихое, солнечное утро - она всегда иначе представляла себе осень, и ожидала скорее дожди и ветер. Во дворе через дорогу играют дети - Шепард невольно улыбнулась в ответ на отдаленный детский смех: звук вселял в нее какую-то безрассудную решимость отстоять себя, свое право вернуться на "Нормандию". Полная мира и света картинка с Земли, которая никогда не была ей домом... Джейн Шепард здесь столь же чужая, как и гости с других планет.
- Здесь всегда тихо, - заметила она, подняв острый, пытливый на своего "конвоира". Информационный голод ничем не лучше других его разновидностей. Особенно, когда чего-то страстно ждешь или до дрожи боишься, - Грех на это жаловаться, но, вне протокола, есть ли что-то, что мне следует знать?
Вопрос сам слетел с ее губ. 80 процентов вероятности, что сейчас ей вежливо скажут не совать нос в дела, от которых ее отлучили. 20 - надежды, что солдат не так просто обратился к ней по званию.